Lingwowed

Очень заметна марксистская лингвистика в Японии. Выше уже упоминалось, что именно японский лингвист советовал Н. Хомскому читать Гегеля и Маркса. Как указывает К. Танака, в послевоенные годы марксистский подход к вопросам языка был в Японии очень популярен, а появление брошюры Сталина вызвало в японской науке о языке большой резонанс, став одной из причин «лингвистического бума» в этой стране.

Наиболее известен ныне покойный лингвист, философ и общественный деятель Ц. Миура, автор трехтомного труда «Сознание и теория языка». В книге затронуто большое число тем и проблем – от рефлексологии и психологии до эстетики. Однако большая часть ее посвящена различным вопросам лингвистики. Речь идет и о философии языка, и о достаточно конкретных вопросах японской грамматики и семантики. Данный труд – пожалуй, самое обьемистое из всех мне известных сочинений по марксизму в языкознании. Отмечу и содержащуюся здесь критику с марксистских позиций работ Сталина по вопросам языка (в СССР ничего подобного никогда не предпринималось).

Идеи Ц. Миура популярны в Японии. Косвенное свидетельство – имеющаяся и в русском переводе книга японского марксиста «Сны Горбачева». Она состоит из статей, писавшихся в годы перестройки в жанре «разговоров в царстве мертвых»: действия Горбачева комментируют (как правило, критически) разные покойные деятели, так или иначе связанные с марксизмом. Среди комментаторов наряду с Лениным, Сталиным, Троцким, Мао Цзэдуном и др. выступает и Миура.

Однако концепция этого ученого выросла из популярной в Японии теории «языка как процесса» М. Токиэда, о которой я специаль-но пишу в пятой главе. Сам Токиэда опубликовал в 1950 г. статью с весьма критической оценкой сталинской брошюры; см. ее посмертную перепечатку, а также ее анализ в книге. Токиэда указывал в ней, что марксизм ему совершенно не известен. Впрочем, среди прочего он критиковал Сталина с позиций защитника классовости языка. Но его последователь Ц. Миура постарался связать его идеи с марксизмом.

Поставлю еще один вопрос, ответа на который я не знаю. В первой половине ХХ в. было не так много попыток создания оригиналь-ных концепций языка, альтернативных структурализму (речь не идет о продолжении традиций XIX в.). И оказывается, что эти концепции (создававшиеся в разных странах независимо друг от друга) были так или иначе связаны с марксизмом: или прямо (МФЯ), или косвенно (неолингвистика через А. Грамши, теория «языка как процесса» через Ц. Миура). А попытки связать марксизм со структурализмом были либо явно периферийны (Ф. Росси-Ланди), либо касались методологии, но не теории (влияние «Капитала» на Л. Блумфилда). Случайно ли это?

О современном неомарксизме на Западе будет сказано в седьмой главе книги.