Когда Пантелеймон Кулиш в эпилоге к своей «Черной Раде» (не называя даже имени Шевченко) сказал несколько восторженных слов о его поэтическом творчестве, Шевченко не без смущения записал у себя в дневнике – «Кулиш, говоря о Гоголе, Квитке и обо мне, грешном, указывает на меня, как на великого самобытного народного поэта. Не из дружбы ли это?»
В письме к Кулишу он написал укоризненно: «Очень много, слишком даже много подпустил ты мне пахучего курева. Так много, что я чуть не угорел».
Когда же поэт Желиговский, поляк, писавший под псевдонимом Антоний Сова, перевел в 1854 году несколько его стихотворений и задумал перевести «Катерину», Шевченко написал из ссылки Брониславу Залесскому: «„Катерина“ моя не так хороша, чтобы ее переводить и, главное, переводить Сове» (письмо от 9 октября 1854 года).
Поэтому можно представить себе, как изумился бы этот скромнейший из великих поэтов, если бы узнал, что его «Катерина» переведена не только на польский язык, но и на башкирский, кабардинский, азербайджанский, каракалпакский, узбекский, еврейский, адыгейский, осетинский, армянский, белорусский, грузинский, чувашский – так что если бы поэты национальных республик и областей вздумали прочитать свои переводы одной только «Катерины», мы слушали бы их целые сутки и все же не могли бы дослушать.
Именно об этих национальностях Шевченко писал:
Од молдованина до фiна
На всiх язиках все мовчить.
Трудно даже перечислить имена всех переводчиков, из которых каждый мог бы сказать о вкладе своего народа в шевченковский праздник, и тогда мы поняли бы, какое это чудо, что вся Украина Тараса Шевченко, все ее чумаки, гайдамаки, наймички, и Катерина, и Ярина, и Оксана («така маленька, кучерява»), и местечко Берестечко, и Днепр, и Чигирин, и Умань, и Киев, и вербы, и тополя, и самое небо украинское – все это стало родным для всех народов советской земли.
Таков был мой доклад на юбилейном шевченковском пленуме в Киеве в 1939 году.
Из него следовало, что в смысле художественной близости к подлиннику новые переводы Шевченко явились колоссальным сдвигом по отношению ко всем предыдущим изданиям.
С тех пор прошло больше четверти века.
В течение этого долгого времени наши переводчики еще более усовершенствовали свое мастерство.
Тенденции советского стиля, отмеченные мною на предыдущих страницах, определились еще более явственно в позднейших переводах Шекспира, Бернса, Байрона, Данте, Петефи, Гюго, Тувима, Фирдоуси, Расула Гамзатова, Важа Пшавелы, Межелайтиса и многих других.
За это время гослитское издание стихотворений Шевченко переиздавалось много раз. Переводчики из года в год улучшали свои переводы. Вот, например, те изменения, которые внес переводчик Вл. Державин в свою версию шевченковского «Сна»:
Издание 1939 года
А тот тихий да тверезый
Богобоязливый
Злую для тебя минуту
Выждет терпеливо (стр. 72)
Нет у меня детей, жена
Не лает, встречая
(стр. 73)
Издание 1954 года
А тот тихонький да трезвый,
Богобоязливый,
Как кошечка
подкрадется,
Выждет несчастливый
День для вас
(стр. 250)
Нет у меня детей, жена
Не бранит встречая
(стр. 251)
То же можно сказать и о «Тополе» в переводе А. Безыменского:
1939
Очи карие, дивчата,
Щек румяных зори,
Брови черные густые, –
Все завянет вскоре –
Очи быстро потускнеют,
Брови полиняют…
1955
Ведь недолго ваши брови,
Дивчата, чернеют,
И недолго ваши лица
Нежно розовеют –
Лишь до полдня, –
и завянут,
Брови полиняют…
Эти улучшения отмечены в интересной книге «Голос Шевченка над свiтом», изданной Киевским университетом в 1961 году.
Тут же авторы книги с горьким чувством приводят примеры странных ухудшений, введенных переводчиками в последующие издания Шевченко.
На эти ухудшения указывает в своих статьях и Владимир Россельс, талантливый переводчик украинской художественной прозы, теоретик «высокого искусства».
В статье «Шоры на глазах» критик объясняет ухудшения, внесенные переводчиками в позднейшие издания Шевченко, ошибочными требованиями, которые в последнее время стали предъявлять к ним редакторы.
«От издания к изданию, – говорит он, – переводы лирики подвергались операции все большего приближения к букве подлинника». Из-за этого «шевченковская мелодичность заменялась какофонией, композиционная стройность – вялой невнятицей». Таковы, к сожалению, переводы многих классических стихотворений, таких, как «Чого менi тяжко, чого менi нудно…» (Е. Благинина), «Якби зустрiлися ми знову…» (Н. Браун), «Один у другого питаем…» (В. Лутовской), «I досi сниться: пiд горою…» (Т. Волгина), «Я не нездужаю, нiвроку…» (Н. Ушаков).
Смотрите также
Воздействия опасностей
Опасность представляет собой угрозу или возможность возникновения при определенных обстоятельствах вреда. Под опасностью чаще всего понимается угроза природной, техногенной, социальной, военной, эк ...