Работы Бахтина 40—60-х гг
Бахтин и лингвистика / ПРОБЛЕМЫ ЛИНГВИСТИКИ В РАБОТАХ М. М. БАХТИНА 30-60-х гг / Работы Бахтина 40—60-х гг
Страница 10

Однако и в этих тетрадях, как везде у Бахтина и его круга, указывается на примат диалога над монологом и на неудовлетворительность традиционного лингвистического подхода: «Идеалистическое языкознание изучает язык так, как если бы он был монологическим», хотя «нет и не может быть… абсолютного монолога» (213).

Несомненно, здесь имеется в виду не только школа Фосслера, который сам называл себя идеалистом. Здесь же еще одно критическое положение, полностью соответствующее МФЯ: «Лингвист кончает сложным предложением, периодом, которые являются элементами высказывания, и не знает композиции словесных целых» (215). Новое здесь, однако—формулировка о предложении и периоде как элементах высказывания, которая получит развитие в РЖ.

Тетрадь «Диалог II» все более посвящена не собственно диалогу, а высказываниям и речевым жанрам. Видно, как автор пытается выявить границы высказываний и найти критерии законченности высказывания. Выделены, прежде всего, самые простые случаи: с одной стороны, специальные маркеры вроде латинского dixi «(Все) сказал» (фраза, которой принято было завершать письма), случаи явной смысловой исчерпанности вроде доказанной теоремы; с другой стороны, прямые указания на незавершенность высказывания вроде: Подождите, я еще не кончил (221, 227). Однако более сложные случаи не поддаются такому анализу, и затем Бахтин откажется от него и предложит совершенно иной критерий проведения границ высказывания, не опирающийся на собственно языковой анализ.

Постепенно в тетрадях перестает встречаться термин «речь». Снова, как и в МФЯ, но строже, противопоставляются язык и высказывание. И вновь появляется уже нечастый в советской лингвистической литературе тех лет термин «идеология», в конечном итоге не попавший в РЖ. Но соотношение языка и идеологии здесь уже не такое, как в МФЯ, где эти два понятия были полностью нераздельны: «Предложение можно обсуждать только с точки зрения его грамматической правильности. Высказывание уже принадлежит к области идеологии (но оно не обязательно носит классовый характер)… Высказывание, таким образом, входит в область идеологии, но общие типические формы высказываний, т. е. жанры, касаются языка» (227). Итак, теперь уже «идеологическое наполнение» высказываний отделяется от их «общих форм». Здесь же Бахтин вспоминает ключевой в МФЯ и крайне редкий для саранских текстов термин «философия языка». Далее говорится: «Именно в высказываниях, т. е. в речевых жанрах и совершается использование языка в классовых и групповых целях (мировоззренческих, направленческих и др.)» (231).

Но скорее дело здесь не в изменении отношения к связям языка с идеологией. И в МФЯ говорилось о нейтральности языка по отношению к выражаемой с его помощью идеологии. Просто там признавалась реальность «идеологического наполнения» и отрицалась реальность языковой системы (тем не менее трудно было обойтись без слова «язык», что создавало определенную двусмысленность). Теперь же Бахтин еще более отходит от прежнего максимализма, чем в «Слове в романе». Очевиден акцент на том, что надо не отказываться от того, что сделано «абстрактным объективизмом», а учтя все это, идти дальше, от слова и предложения к высказыванию.

И в МФЯ время от времени, особенно при обращении к более конкретным вопросам, эта точка зрения фактически появлялась: «значение» в противоположность «теме», «шаблоны» в отличие от «модификаций». Изучение высказываний «напрямую», без опоры на уже описанные слова и предложения, было утопическим проектом, от которого Бахтин частично отказался в 30-е гг. и полностью отказался в 50-е гг.

Коррекция этого проекта произошла независимо от «сталинского учения». Она началась еще в Кустанае и продолжалась уже тогда, когда брошюра Сталина вышла из активного употребления. Другое дело, что конкретное наполнение проблемы менялось несколько раз. В более ранних черновиках Бахтин пытался разграничить речь и высказывание, в самом тексте РЖ вновь parole становится высказыванием, а вместо речи появляется речевое общение. В первой половине 50-х гг. слова, предложения и высказывания считаются объектами одной дисциплины, но в начале 60-х гг. разграничиваются лингвистика и металингвистика.

Страницы: 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

Смотрите также

МФЯ И ЛИНГВИСТИКА XIX в. И НАЧАЛА XX в
Вопрос о философских источниках МФЯ, о параллелях между МФЯ и современными книге философскими течениями достаточно разработан в бахтинистике, см. особенно. Однако МФЯ – все-таки книга по теории яз ...

СООТНОШЕНИЕ ПСИХИКИ И ЯЗЫКА
В этой главе в равной степени полноты будут рассмотрены соотношения между некоторыми компонентами психики, с одной стороны, и языком – с другой. ...

ГЛОКАЯ КУЗДРА
Мы теперь хорошо знаем, что́ такое слово, целое живое слово, – слово, так сказать, «видимое снаружи». Мы рассматривали разные слова. Нам известно кое-что и об их жизни. Мы знаем: подобно т ...