Работы Бахтина 40—60-х гг
Бахтин и лингвистика / ПРОБЛЕМЫ ЛИНГВИСТИКИ В РАБОТАХ М. М. БАХТИНА 30-60-х гг / Работы Бахтина 40—60-х гг
Страница 2

В комментариях не раз и большей частью верно фиксируются расхождения между данными текстами и работами круга Бахтина 20-х гг. Но вопрос в том, чем они обьясняются. Причин, по мнению Л. А. Гоготишвили, лишь две. Одна связана с желанием Бахтина подчеркнуть разные аспекты единой теории, например, в связи с «диалогическим» акцентированием разных моментов высказывания в МФЯ и «Проблеме речевых жанров» (548). С этим можно согласиться. Другая, более частая причина – это именно «тактические изменения», вступление «в чужое для себя смысловое пространство предполагаемого читателя-лингвиста» (557). Такое «вступление» отмечено именно в более поздних работах, включая и черновики, явно написанные автором для себя. Причины того, почему в 20-е гг. Бахтин в меньшей степени, чем в 50—60-е гг., стремился скрыть свои «глубинные идеи», не обьясняются.

Л. А. Гоготишвили, безусловно, замечает главное различие в подходе к языку между МФЯ и текстами, написанными в Саранске: отказ от первоначального максимализма, признание правомерности линт вистики в традиционном ее понимании. Она упоминает это несколько раз, но всегда оценивает одинаково: в МФЯ (для нее—это работа одного Бахтина) отражена «глубинная» концепция, а в 50-е гг. мы имеем лишь «тактические изменения». По ее мнению, Бахтин принимал систему языка лишь «в рабочих целях» (552). В другом месте более развернуто: «Следует иметь в виду, что на глубинном, собственно бахтинском, смысловом уровне противопоставление языка и речи не является действительно обязательным моментом; обращение М. М. Бахтина к этой дихотомии, будучи выражением его постоянной и максимально обостренной настроенности на апперцептивный фон предполагаемых слушателей, имеет в большинстве случаев условный „двуголосый“ характер» (566). И еще: «Использование в РЖ („Проблеме речевых жанров“. – В.А.) „логических декораций“ удобной для читателя дихотомии „язык-речь“» (570). Xотелось бы узнать, какое «меньшинство случаев», где дихотомия использована не условно, имеется в виду, но Л. А. Гоготишвили об этом не пишет.

В комментариях отмечено, что у Бахтина часто нет устоявшихся терминов, и он ищет их в процессе работы. Это замечание представляется верным. Но интерпретация опять та же самая: среди лингвистических терминов выбираются те, которые «при любых контекстуальных неожиданностях в достаточной степени сохраняли все же смысловую связь с его глубинными идеями» (558). То есть ученому не надо было вырабатывать никаких идей: они давно созданы. Речь идет лишь об их адаптации (в том числе терминологической) к тому, что привычно для читателя.

Безусловно, такой подход не специфичен для Л. А. Гоготишви-ли. Он встречается и у нас, и за рубежом. Типична, например, книга. Как верно, на мой взгляд, отмечает К. Брандист, для К. Эмерсон взгляды Бахтина сформировались в годы революции и потом ни в чем не менялись, при этом она (как и Л.А. Гоготишвили) принимает это за аксиому. И Ц. Тодоров пишет про «постоянство взглядов, исповедуемых Бахтиным между 1925-м и 1975-м». Даже весьма не похожий во всем на этих авторов В. В. Колесов также считает взгляды Бахтина неизменными, что приводит к фактическим неточностям: «Бахтин считает необходимым убрать лингвистику с глаз долой, заменив ее металингвистикой». Но ни в одной работе Бахтина и его круга такое не говорится: в волошиновском цикле нет понятия металингвистики, а в саранских текстах нет призыва «убрать лингвистику с глаз долой».

Г. Л. Тульчинский в спорной по ряду вопросов статье правомерно указывает: «До сих пор бахтинский круг идей воспринимается как нечто целиковое, однажды и сразу явленное подобно deus ex machina. Вопросы же эволюции взглядов М. М. Бахтина, динамики этой эволюции до сих пор не стали предметом серьезного анализа». Я пытаюсь дать анализ этой эволюции по вопросам языка; несомненно, следовало бы изучить ее и в других аспектах.

У Л. А. Гоготишвили, К. Эмерсон и других Бахтин предстает человеком, чуть ли не изначально (то ли с Невеля, то ли даже с Петрограда) владевшим истиной. При этом автоматически снимается проблема поиска истины ученым на протяжении своей долгой жизни. Кстати, нет никаких данных о том, чтобы Бахтин в Витебске, Невеле и тем более в Петрограде интересовался проблемами языка и имел какую-то лингвистическую концепцию. Как уже говорилось в Экскурсе 2, скорее всего, интерес к ним появился у него через посредство Волошинова уже во второй половине 20-х гг.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7

Смотрите также

ГЛОКАЯ КУЗДРА
Мы теперь хорошо знаем, что́ такое слово, целое живое слово, – слово, так сказать, «видимое снаружи». Мы рассматривали разные слова. Нам известно кое-что и об их жизни. Мы знаем: подобно т ...

ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА МФЯ
Эта глава посвящена главной проблеме книги: анализу лингвистических идей МФЯ. При этом трактовка истории лингвистики в МФЯ уже разобрана в первой главе книги, а вопрос о построении марксистской ли ...

МФЯ И ЛИНГВИСТИКА XIX в. И НАЧАЛА XX в
Вопрос о философских источниках МФЯ, о параллелях между МФЯ и современными книге философскими течениями достаточно разработан в бахтинистике, см. особенно. Однако МФЯ – все-таки книга по теории яз ...