Lingwowed

У российского космонавта, проходившего подготовку в Хьюстоне, возникли проблемы с преподавательницей английского языка, которую так расстроило его поведение во время занятий, что она была готова отказаться заниматься с ним. Когда русская переводчица попыталась узнать у него, в чем дело, она услышала следующее: «А что я? Это она какая-то странная. Вот сегодня, например, сама спросила, хочу ли я писать упражнение, я ей и говорю: «Да, ну его. Давайте лучше устно позанимаемся». А она ни с того ни с сего расстроилась».

Суть этого конфликта проста: конвенциональная английская команда Would you like to write this exercise? прагматическое значение которой Пишите, пожалуйста, это упражнение, была понята буквально – Хотели бы вы написать это упражнение? т. е. как вопрос о желании адресата, на который был дан откровенный ответ. Английская учительница не могла предположить, что ее фраза получила подобную интерпретацию и расценила этот ответ как проявление грубости.

На подобную интерпретацию конвенциональных английских команд русскими учащимися обращает внимание Дж. Томас, отмечая что в ответ на команду учителя X, would you like to read? (букв.: Х, хотел бы ты почитать?), они могут ответить no, I wouldn't, не имея при этом намерения ответить грубо, просто искренне считая, что учитель интересуется их предпочтениями [Thomas 1983: 101].

Русская школьница, приехавшая в Америку по обмену, попала в коммуникативную неудачу по такой же причине: она буквально поняла слова своей хозяйки, которая, пригласив ее в церковь, добавила: You may put on a skirt (букв.: Ты можешь надеть юбку). Решив, что ей предлагался выбор, она все же предпочла надеть брюки и была крайне удивлена, когда, выйдя из комнаты, услышала: But I told you, you might put on a skirt, что означало «Я же сказала тебе надеть юбку». «Почему бы ей не сказать об этом прямо?» – недоумевала русская девушка, рассказывая об этом случае.

Английский бизнесмен жаловался на неэффективность и нерасторопность его русской секретарши, которой ему несколько раз приходится напоминать о необходимости сделать то или иное задание. В этом также нет ничего удивительного, если учесть, что распоряжения он давал ей в виде таких фраз, как Could you possibly type these letters? (Могли бы вы, возможно, напечатать эти письма?) и даже Could I possibly trouble you to take a moment to do it? (Мог бы я, возможно, побеспокоить вас, чтобы вы уделили минуту, чтобы сделать это?). В восприятии русского человека речь в таких фразах идет о делах, которые могут подождать, и ради них не стоит отрываться от текущей работы.

Данные примеры, как и приведенные выше, свидетельствуют о том, что в директивных РА английские и русские коммуниканты ведут себя по-разному.

Статусная дистанция, которая типична для РА Команда, позволяет говорящему, с точки зрения русских, использовать прямые директивные конструкции. Модифицированные словом пожалуйста, они не воспринимаются ими как абсолютные директивы. Более того, следует отметить, что императив в русской коммуникативной культуре, в отличие от английской, не является самой «грубой» формой побуждения. Более «командно» звучит инфинитив (Встать! Выйти из класса!) и в еще большей степени глаголы в форме прошедшего времени, которые выражают еще более сильную степень воздействия, поскольку представляют побуждаемое действие как уже свершившийся факт: Ср.: Выйди из класса. – Выйти из класса! – Встал и вышел! (учитель – ученику) / Соберите игрушки и положите их на место. – Собрали игрушки и положили их на место (мать – детям).

Важно отметить, что в английской коммуникации тенденция к смягчению команды характерна и для семейного дискурса, что в очередной раз свидетельствует о том, что английский стиль коммуникации более ровный и в меньшей степени, чем русский, подвержен влиянию контекста. Так, побуждая ребенка к тому, чтобы он выключил телевизор, английские родители могут сказать: Could you switch the television off? В присутствии посторонних, например гостей, желая звучать вежливо, они могут использовать фразу You might like to switch the television off now (при этом в ней содержится некоторая доля иронии). Если ребенок на нее не реагирует, раздраженные родители могут сказать Would you ever switch that television off? Если и она не имеет результата, тогда побуждение может быть выражено императивно – Switch that television off. При этом не только последняя фраза, но и все предыдущие являются с точки зрения прагматики командой или даже приказом, поскольку выбора у ребенка нет и он обязан подчиниться воле родителей.

В русской коммуникации стратегии вежливости, смягчающие прагматическое значение директивных РА, практически не используются. В случае отсутствия прагматической опции предпочтение отдается высказываниям, не имеющим и семантической опции. Русские коммуниканты, как правило, выражают свои намерения прямо: наблюдается тенденция использовать высказывания, семантика и прагматика которых совпадают: Выключи, пожалуйста, телевизор / Сейчас же (немедленно) выключи телевизор! Хотя в некоторых контекстах возможен и вопрос: Может, наконец, выключишь телевизор? (с интоницией раздражения).